Молодежная линия

№50 13 декабря 2007

Новая книга от создателя "Московской саги"

Василий Аксенов - автор культовых для шестидесятников произведений "Коллеги", "Звездный билет", "Апельсины из Марокко", "Пора, мой друг, пора"... В 1980-м Аксенов эмигрировал в США, где 24 года преподавал русскую литературу в университете Дж. Мейсона под Вашингтоном и продолжал писать прозу. Несколько лет назад по его трехтомной эпопее "Московская сага" был снят сериал. Сейчас писатель с семьей живет во французском Биаррице. В этом году увидела свет новая книга.

- Василий Павлович, знаю, что, начиная работу над новой книгой, вы собирались назвать ее "Тамарисковый парк", но роман вышел под названием "Редкие земли". С чем связана такая трансформация замысла?

- Это моя обычная манера работы - когда я пишу роман, я не знаю, чем он закончится, не знаю, что вообще будет, не знаю, что произойдет через пять страниц. Сюжет развивается сам по себе, спонтанно. И название "Редкие земли" появилось неожиданно. С самого начала мне было ясно только то, что я буду писать о какой-то такой крупной структуре, ворочающей миллионами, нефтью или газом. "Редкие земли" - это роман о редкости во всем. Скажем, наша планета - редкость во Вселенной, а люди - это редкие обитатели Солнечной системы. И среди обитателей нашей планеты есть редкие люди, и герои романа как раз принадлежат к этой категории. Это люди демиургического склада, они создают свое царство и управляют им.

- Почему при бесспорном литературном таланте вы поступили в медицинский институт, а не на филфак какого-либо университета?

- Это было требоване мамы (Евгения Гинзбург, автор знаменитых лагерных мемуаров "Крутой маршрут". - АС.) и отчима. С отцом-то я не мог видеться, он сидел в лагерях на Печоре. Мама была замужем за "расконвоированным" доктором, которому разрешалось ходить по пациентам, но ночевать он должен был в том карантинном лагере. И они мне постоянно говорили: "Даже в лагерях врачи спасаются". А лагерь, что называется, "висел" надо мной. Я, как сын видных "врагов народа", подпадал под указ, согласно которому меня должны были посадить по исполнении 20 лет. Я как раз был на третьем курсе и с ужасом ждал ареста. Но после смерти Сталина вся жизнь коренным образом изменилась.

- Надо сказать, вы тут попали в замечательную компанию. Ведь Чехов, Булгаков, Вересаев, Артур Конан Дойль, перечислять можно очень долго, были врачами.

- Медицинский опыт мне, конечно, очень помог. Начнем с того, что моя первая повесть "Коллеги" рассказывала о жизни молодых врачей. Это в какой-то степени биографическая вещь, куда я привнес свой личный врачебный опыт. Повесть написана в манере соцреализма и, естественно, пропитана фальшивым оптимизмом. Я никогда так больше не писал и потом долго медицинской темы не касался. Но когда засел за "Московскую сагу", меня вдруг осенила идея: расскажу-ка я о врачах. В сталинские времена это была, пожалуй, одна из немногих профессий, более или менее защищенных от преследований до самого 1953 года, когда грянуло так называемое "дело врачей-убийц", которые под видом медицинской помощи якобы

убивали кремлевских старцев. Я знал, о чем писал. Мое медицинское образование пришлось как нельзя кстати. В качестве модели послужила династия знаменитых русских врачей Вишневских.