Молодежная линия

№25 21 июня 2007

Дети, опаленные войной

В музее истории Ленинграда бережно хранится маленькая записная книжка - дневник 11-летней школьницы Тани Савичевой. Слабеющая от голода девочка записывала: "Женя умерла 28 декабря в 12 ч. 30 мин. утра 1941 г., бабушка умерла в 3 часа дня 1942 г., Леня умер 17 марта в 5 ч. утра 1942 г., дядя Вася умер 13 апреля в 2 ч. ночи 1942 г., дядя Лёша - 10 мая в 4 ч. дня 1942 г., мама - 13 мая в 7 ч. 30 мин. утра 1942 года. Савичевы умерли все. Осталась одна Таня". Таню Савичеву эвакуировали на Большую землю, однако больную дистрофией девочку не спасли. Но удалось сохранить жизнь тысячам голодных блокадных детей. Их эшелонами вывозили из города в Нижегородскую, Ивановскую, Костромскую области. Распределяли по детским домам, некоторых усыновляли. За время блокады в нашу область было эвакуировано около 5 тысяч ленинградских детей. Дети вырастали, получали профессию, обзаводились семьями. Многие уезжали в другие города, но многие и оставались.

С тех пор минуло 65 лет. Но в памяти переживших блокаду людей до сих пор свежи воспоминания о том страшном времени. Они не любят об этом говорить. Слишком больно. И все же говорят, потому что их воспоминания теперь стали историей.

В сентябре 2006 года костромские школьники - члены штаба Федерации детских и подростковых объединений области предложили своим сверстникам провести акцию - собрать и записать воспоминания людей, переживших блокаду. Акцию назвали "Вахта памяти".

"Эту идею нам подсказали сами петербуржцы, - вспоминают ребята. В августе прошлого года мы участвовали во Всероссийском гражданском форуме в ВДЦ "Орленок" и там познакомились с делегацией из Питера. Ребята рассказали нам об акции "Дети блокадного Ленинграда" и вскользь упомянули о том, что обессиленных детей целыми эшелонами доставляли в Костромскую область. Нас это заинтересовало".

К акции "Вахта памяти" "подключились" не только школьники, но и воспитанники детских домов.

"Записанные ребятами воспоминания переживших блокаду людей мы читали всем Дворцом, - рассказывает председатель ФДПО Наталья Степанова. - И все плакали. Настолько искренними, проникновенными были эти рассказы. А преподаватели истории КГУ им. Некрасова отметили высокое качество и научную ценность детских работ".

Из воспоминаний Нины Павловны Шмоновой, бывшей воспитанницы Ленинградского детского дома, а ныне жительницы д. Заречье Макарьевского района.

"Мой отец Логинов Павел Петрович - инженер-железнодорожник, работал по формированию составов. Мама умерла рано - в апреле 1939 года. Помню ее похороны, отец держал меня на руках, а братья Анатолий и Виталий, 9 и 11 лет, стояли рядом с отцом. Он остался с тремя детьми один в 38 лет.

22 июня 1941 года мы с отцом пошли сквером в булочную, и вдруг заговорил на столбе радиоприемник: "Внимание! Внимание! Послушайте выступление!" Все спешили по своим делам, но остановились. Он объявил, что началась война, Германия напала на Советский Союз.

С октября 1941 года нас с отцом поместили в вагончик, разделенный на две половины. В одной жила тетя Маня с сыном, в другой мы с отцом. Вся обстановка - буржуйка, нары для спанья, котелок, а у вагончика - каменный уголь, которым топились. Бомбежки регулярно; голод и холод. Сначала давали 200 г хлеба, иногда по карточкам кое-какие продукты. И мы, чтобы поддержать себя чем-то, ходили на поля собирать мерзлую картошку.

Самое трудное время наступило с декабря, нестерпимый холод и голод: 125 граммов хлеба, и больше ничего. Люди мерзли и гибли от голода. На улицах стали появляться трупы. Отец на работу не ходил: не было сил и незачем. Город блокирован. Постоянные бомбежки, сирены тревог и голод.

27 апреля 1942 г. отец попросил меня затопить буржуйку и сходить в ларек за хлебом. Его давно выдавали по карточкам, а к 1 мая дали пшена немного. Я растопила буржуйку. Поставила котелок со снегом и всыпала эту крупу. Все помешивала и разговаривала с отцом. А он ничего не отвечал, лежал с открытыми глазами. Сходила к тете Мане, та пришла и сказала, что папа умер. Конечно, я не помню, кто еще был, кроме нас с соседкой. Мы везли его на саночках по дороге, усыпанной трупами, которые некому б