Молодежная линия

№9 1 марта 2007

Музыкант Андрей Макаревич: "МЕНЯ НЕ ТЯНЕТ НА ОТКРОВЕНИЯ"

В первый день весны выходит новый альбом самой успешной и долговечной российской рок-группы "Машина Времени". Пластинку назвали обескураживающе конкретно - "Time Machine", и в этом что-то есть. Лидер да и остальные участники группы шли к данной работе всю свою сознательную жизнь. "Машинисты" с юных лет боготворили "битлов", так или иначе двигались по их стопам, смахивали на русский вариант "жуков", и вот настал день и час, когда "Машина" приехала записываться в культовую лондонскую студию Abbey Road. Разве, достигнув корней, имело смысл муд-рить с названием альбома? Нет. Просто - оголенная суть, просто - "Машина Време-ни".

- Проще, чем вы назвали свой новый альбом, его уже и не назовешь - "Time Machine". Если перевести это название как "Время "Машины", ты смог бы обозна-чить в вашей долгой истории период, когда действительно было такое время?

- Нет. Я думаю, у каждого нашего фана было свое время "Машины". Если кому-то кажется, что в 70-е была настоящая "Машина Времени", а сейчас уже нет, так это просто он вырос из своего времени. А я смотрю на сегодняшних 15 -летних на наших концертах и понимаю, что для них сейчас "время "Машины", а 70-е-легенды из жизни их родителей.

У нас было, конечно, несколько взрыв-ных моментов. Например, первые годы в Росконцерте, куда мы попали, уже будучи некоей подпольной легендой. Мы стали выступать во дворцах спорта. И я вдруг понял, что менты нас больше не ловят, а охраняют, и деньги нам платят не неле-гально, а вполне официально. И главное - мы можем играть для огромной аудито-рии.

Твоя давняя мечта сбылась, "Машина" записалась на Abbey Road. Как ты прочувствовал этот факт? Помню, Борис Гребенщиков был полон впечатлений и восторга, когда совершил первый вояж на Ямайку - по местам Боба Марли, куда так долго стремился.

До последнего момента я считал нашу затею чем-то нереальным. Пока один мой приятель не сказал: а почему, собственно, нет? Почему все могут ездить, записываться в каких угодно студиях, а "Машина Времени" нет? Знаешь, в меня ведь с детства въелась мысль, что "битлы", "роллинги", Abbey Road - это все где-то на другой планете. Наверное, что-то от тех времен, когда было понятно, что мы их никогда не увидим, в сознании осталось до сих пор. А сейчас оказалось, что планета-то маленькая, все рядом, вот оно. Люди, помо-гавшие записываться "Битлз", теперь помо-гают тебе осуществить твою музыкальную задачу. Сначала это шокирует, а потом ты испытываешь дикий кайф - от того, как они это делают, какое у них умение и как у нас с ними вместе все получается.

- Не возникало ощущение, что эти идеализируемые тобой люди - допустим, тот же знаменитый британец Хэймиш Стюарт - смотрят на вас просто как на хоро-ших русских парней с деньгами? - Ничего подобного. Такие рассуждения абсолютно не свойственны людям, кото-рые по-настоящему занимаются музыкой. Это все из области политизированных кру-гов или дубовых обывателей. Впрочем, все чаще я понимаю, что это одно и то же... А люди, которые заняты одним делом, всегда друг друга поймут - независимо от языка.

Мне в школе часто снились сны, что приехал Джон Леннон в Москву, мы идем с ним по "стриту" и разговариваем на русском языке. И я поражаюсь, насколько мы с ним одинаково чувствуем этот мир. Вот на Abbey Road у меня присутствовало такое же ощущение. Мы с теми ребятами хорошо знаем одну и ту же культуру и внутри ее общаемся совершенно свободно. Мы гораздо более одинаковые, чем можно было предположить. Ни у кого из нас ни рога не растут, ни нимба над головой нет.

- Когда вы записывались с Рэем Купером (знаменитый барабанщик, сотрудничаю-щий со многими звездами, в частности, с Элтоном Джоном), вы чувствовали, что он воспринимает вас так же, как, скажем, Элтона, или все-таки чувствует, что это те парни, которые даже в России когда-то рассказывали о себе, что играть в молодости почти не умели?

- Как я понимаю, Элтон Джон ему платит. А с нас он денег не взял. И не потому, что мы похожи на нищих. У нас деньги на него были запланированы. Это было именно проявление его доброго отношения к нам. А Лондонский камерный оркестр, который сыграл с нами