Молодежная линия

№47 18 ноября 2004

ТЕРРОРИЗМ МОЖЕТ БЫТЬ ПОБЕЖДЕН

Немногие знают о том, что среди сбывшихся прогнозов лидера ЛДПР Владимира Жириновского один из самых ранних и мрачных - предупреждение о грядущем терроризме. Еще в 1990-м он говорил о неизбежном расцвете насилия в случае развала СССР, а в январе 1995-го, сразу после начала первой чеченской войны, призвал коллег-депутатов заранее принимать необходимые меры, <прежде чем появятся трупы>.

Выступая против начала этой войны, ЛДПР затем последовательно выступала за введение жестких мер вплоть до учреждения военно-полевых судов, расстрела бандитов на месте и введения <принципа коллективной ответственности чеченской общины за преступления своих соплеменников>.

Второе направление: укрепление <силовиков>, в том числе - рост численности армии, МВД, ФСБ, укрепление наших границ (что способствовало бы заодно сокращению потоков наркотиков и незаконных мигрантов).

Третье направление можно было бы назвать государственно-территориально-административной реформой: сокращение числа субъектов Федерации до 15 губерний, и назначение губернаторов.

Последние события указывают на то, что развитие страны почти в точности совпадает с программой ЛДПР. А Жириновский еще в июне 1995 года говорил о неизбежности реализации этих мер!

Буденновск, Кизляр, Волгодонск... Для большинства россиян названия этих городков - этапы перехода на все более жестокий уровень насилия. И, наконец, Беслан - ужас происходящего там было трудно осознать и пережить жителям самых далеких российских земель, и не только российских. После этой трагедии наши военачальники - начальник Российского генштаба Балуевский (первым) и министр обороны Иванов, заявили о необходимости нанесения превентивных ударов по центрам зарубежного терроризма. Об этом лидер ЛДПР также говорил на протяжении нескольких последних лет!

Что предлагает ЛДПР сегодня, когда теракты приобретают все более кровавый и жестокий характер?

Молодежный центр ЛДПР предлагает ввести публичную смертную казнь террористов, а также - отдавать родственников террористов в руки родственников заложников. Эмоционально большинство из нас, конечно, за эти меры, но в отличие от экспрессивной молодежи мы понимаем: невозможно представить их реализацию в начале 21 века в цивилизованной стране. Вспоминаются слова из советского фильма про становление милиции в первые послереволюционные годы: в государстве живем, не в банде.

Предложения <взрослых> членов ЛДПР более взвешены и реалистичны: усилить соответствующие подразделения силовиков, возможно - создать новую структуру, которая вела бы ежедневную антитеррористическую работу; ужесточить наказание за террористическую деятельность; пристально наблюдать за вдовами и детьми боевиков (поскольку эти категории граждан потенциально способны стать террористами в большей степени, чем кто-либо другой).

Владимир Жириновский считает необходимым вести наступление на терроризм и по нескольким <мирным> направлениям - контролировать деятельность религиозных организаций в стране, создавать рабочие места (чтобы уменьшить число потенциально готовых <податься в террористы>), снизить количество <чернухи> в СМИ, усиливающей в обществе страх и отчаяние - в пользу позитивных, оптимистических материалов.

<Терроризм может быть побежден, как был побежден фашизм, коммунизм, колониализм, - считает вице-спикер Государственной Думы Жириновский, - и делать это надо как можно скорее, пока мы не столкнулись с терроризмом компьютерным или биологическим, которые приведут к огромному числу человеческих жертв>.

Следует отметить, что к мнению Жириновского стали больше прислушиваться как в России, так и за рубежом. Его приглашали в США выступить с лекциями о борьбе с международным терроризмом, в ходе которых Владимир Вольфович призвал западные страны отказаться от двойных стандартов, в соответствие с которыми террористические акты чеченских боевиков в России рассматривают как освободительное движение, а террористов, действующих в западных странах, оценивают совсем иначе.

Жириновский предупреждает: терроризм невозможно победить в короткие сроки, примерно до середины двадцать первого века нам придется с ним жить. И не