Молодежная линия

№14 3 апреля 2003

Наталья Караванова

*

Куда бы мы плыли,

Когда бы не синие крылья

У ветра, у неба:

Наверное, жили бы проще.

Любили бы пиво,

Под елочкой песенки пели,

Гуляли у дома

И в лес не ходили на лыжах.

Остались детьми бы,

Играли по средам на скрипке,

В субботу писали б

Картинки на белой бумаге.

Но ветер не дал нам

И думать об этом покое.

И крылья расправил -

И вот уже не оглянуться.

*

Вокруг луга некошеные -

Весна. Запах влажной земли.

Однажды родиться б лошадью,

Чтобы догнать не смогли.

Не прирученной, Серой В Яблоках:

Пить бы воду из хрупких вод:

:поселилась бы я на облаке,

Где кончается небосвод.

Только дети меня б и видели -

Вечерами, устав от игр,

Мне махали б руками издали,

Возвращаясь в свой взрослый мир.

*

у обрыва в холодный сентябрь

Смотрит детство моими глазами.

Моросит, синим сумраком залит

Горизонт; времена серебра

Накатили внезапным побегом

В мир случайного первого снега.

А в зеленых глубинах ночных,

Где течения нету в помине,

Где застыли глубинные мины,

Уцелевшие с прошлой войны,

Дремлет древний подводный гибрид -

Пресноводная рыбина Кит.

Видит Кит сон древнейших времен,

Как лежит он, дитя миростоя,

В пресловутом вселенском покое,

И земля несъедобным блином

Крепко давит на прочный хребет

Этак добрую тысячу лет:

До момента, когда Аристотель

Не придумал, что мир - это шар.

Кит не нужен стал, то есть свободен,

Но свобода - она хороша,

Если знаешь, куда с ней податься,

Если есть, где на воле плескаться.

Ну на кой этой рыбе свобода,

Сотворенной затем, так сказать,

Чтобы плоскую Землю держать,

Чтоб она не обрушилась в воду.

Кит, измученный странствием долгим,

Задремал в нашей сумрачной Волге.

Он по старой привычке китовьей

Зарывается в ил и во сне

Замирает, чтоб хрупкой Земле

На спине его было удобней:

На поверхности снег все идет.

Колыбельную песню поет

Кит своей неразумной планете,

Словно мать расшалившимся детям.

*

В какие бы дали

меня ни манили, ни звали;

Какие бы песни

во имя мое ни слагали,

Какую бы дружбу

сама бы я ни берегла,

Я знаю, что дальше порога

Меня не заманит дорога,

А значит - давайте нестрого,

Нестрого судите меня.

Судите по праву

за долгие скучные главы,

В которых герои

беспечны, добры и лукавы,

В которых слова -

не слова, сивкобурковый бред.

А кроме самой Сивкобурки,

Уродцы мои придурки

Со мной - в одинаковых куртках,

И сходство нам дарит сюжет.

И сходство нам пишет,

Какими мы сказками дышим,

Какие мы травы

своими шагами колышим,

И сколько осталось до дали далекой шагов:

И я подметаю ступени

И жду от земли приключений.

А рядом качаются тени

Еще не придуманных слов.

*

Сказанное - сделано,

Вымытое - высохло.

Каждому воздали по делам его:

Доброму - по совести,

Верному - по первости,

Мудрому - по глупрости.

Мне же - ничего.

ЭТЮД

Белыми стены монастыря

кажутся только вблизи:

Где-то недалеко, говорят,

есть пивной магазин.

Там продают на разлив и в таре

счастье на десять минут.

А монастырь основал татарин.

Как, бишь, его зовут?

Это - провинция. Бродят куры,

им никаких забот.

У перекрестка старушка курит,

из-под платочка - пот.

Опытные туристы в белом

дружно идут вперед,

Вслушиваясь, что между делом

скажет экскурсовод.

У проходной, где побольше тени,

рыжий свернулся пес;

Важной походкой завтрашний гений

мимо этюдник нес,

Но оступился, и вот картина

краской упала в пыль.

Небо над гением было синим,

белым был монастырь.

Это - провинция. День. Жара.

Возле колонки старик

Ждет наполненья водой ведра,

терпит и хочет пить.

Гений, подняв картину, застыл -

обе коленки в грязи;

Жаль, что Ипатьевский монастырь

белый только вблизи.