Молодежная линия

№36 29 августа 2002

ВТОРОЙ РАЗ РОЖДЕННЫЕ

После недавней авиакатастрофы в Шереметьево, которая унесла

жизни четырнадцати человек, выжили только две счастливицы

-- стюардессы. Случившееся можно назвать настоящим чудом, и слава

Богу, что такие чудеса не единичны. Мы выяснили, как сегодня

складывается жизнь тех, кто сумел вырваться из лап смерти в

схожих обстоятельствах.

7 августа выписалась из больницы Арина Виноградова. Та самая

стюардесса из двух выживших после катастрофы ИЛ-86, произошедшей

не так давно. Женщина смело села в самолет и улетела в

родной Питер. "Жизнь продолжается", -- сказала она.

"Падали молча -- боялись помешать пилотам"

29 ноября 2001 года в районе городка Дудинка, неподалеку от

Норильска, разбился вертолет МИ-2. В нем летели семь человек,

выжила только одна -- 35-летняя Наталья Пацук.

-- Сегодня я первый день дома, -- призналась Наталья, когда мы ей

позвонили. -- Сижу, не узнаю родных стен. Почти девять месяцев

скиталась по больницам и санаториям. Столько всего произошло за

это время... Но, знаете, такое ощущение, словно 29 ноября было

только вчера!

Они летели в небольшой поселок газовиков. Служебная командировка

-- сдача объекта, нового общежития. Наталья Пацук, инженер-теплотехник

норильского ООО "Энерготех", представляла сторону сдающую. С утра

сильно мело. Вылет откладывали. Наконец ближе к обеду вертолет

оторвался от земли.

Они сидели на длинных простых лавках прямо за спинами пилотов.

Никаких перегородок. Смотрели друг на друга, кутаясь в куртки,

пересмеиваясь, позевывая. Летели приблизительно полчаса. Все

было нормально. И вдруг двигатель начал глохнуть, пока не затих

вообще. Впоследствии экспертиза показала: двигатель обледенел.

-- До самой последней секунды не верилось, что все это происходит

с нами, -- рассказывает Наташа. -- Паники не было, никто не

кричал, мы боялись помешать пилотам, верили, что они смогут

спасти нас... Так что падали молча.

Наташа всегда была человеком собранным и достаточно

хладнокровным. Но она до сих пор не может объяснить, почему в

самые последние секунды стала натягивать варежки, шапку, плотней

закуталась в пуховик, успела даже сгруппироваться... Помнит, что

приятель Валера Дранков, сидевший напротив, механически пытался

повторять все ее действия, как бы не понимая, зачем, почему, а у

самого глаза квадратные... Потом был жуткий удар о землю. И

чей-то возглас -- видимо, пилота: "Есть кто живой?" И тишина.

Она потеряла сознание. Когда очнулась, не сразу сообразила, что

лежит среди мертвых. Когда поняла, хотела закричать, но не

хватило сил -- вопль так и застыл внутри. Заплакала. Тихо-тихо.

Потом разозлилась сама на себя. И поклялась выжить.

Ничего особенного ни мама, ни муж Наташи Пацук в тот злосчастный

день не ощутили. Сергей только посетовал: не позвонила из

командировки -- забыла! Провозился весь вечер в гараже, утром

пошел на работу -- а там секретарши перепуганные: "Как, вы разве

не знаете? Вчера вертолет с вашей женой в тундре упал, найти

не могут!.."

Наташа в буквальном смысле противостояла смерти. Она провела под

обломками вертолета 22 часа. Пыталась выползти, но так и не смогла

-- не хватило сил раздвинуть сплющенный металл. Мешала слабость.

Позже врачи установят диагноз: внутреннее кровотечение,

сотрясение мозга, множественнные вывихи... Все это время она,

отчаянно пытаясь шевельнуть пальцами рук и ног, понимала: главное

-- не замерзнуть. Очень пригодились варежки, хотя и в них руки

стыли жутко. Ног Наташа не чувствовала вообще, дотянуться до них

не могла -- в результате ступни пострадали больше всего, пришлось

частично ампутировать пальцы. И все равно врачи считают, что

Пацук повезло несказанно: упасть с 300 метров -- и остаться

живой!

-- Я слышала, как над нами кружили поисковые вертолеты. Но,

вероятно, мешала пурга -- спасатели улетели ни с чем,

-- рассказывает Наташа. -- Временами накатывало отчаяние,

вспоминалась подлодка "Курск", но говорила себе: держись,

не смей раскисать, только не усни, только не замерзни. Силы совсем

уже оставляли, и вдруг вижу лицо знакомое. Надо мной склоняется

давнишний друг