Молодежная линия

№16 11 апреля 2002

"ИЗБЕГАЙТЕ ЛЬСТЕЦОВ -- ЭТО ПЕРЕОДЕТЫЕ ВОРЫ"

До сих пор в "Литературном ликбезе" я ссылалась на авторитеты и

цитировала известных писателей, в этот раз мне хочется поделиться

собственным опытом.

Молодые авторы знают: рукописи из редакций не возвращают и не

рецензируют. Если ваши стихи или проза не понравились, им место

-- в урне. Но не всегда так было.

В пору моей молодости в редакциях были отделы писем. Сотрудники

этих отделов регистрировали поступающие письма и рукописи,

отвечали на все письма; добросовестно фиксировали в специальном

журнале, кому когда послали ответ. Потерять рукопись считалось

чуть ли не преступлением. Даже московские редакции не ленились

отвечать начинающим авторам и даже графоманам. Объясняли, почему

возвращают рукопись, кратко рецензировали ее. Трудно сказать,

чего от этого было больше -- пользы или вреда. Если рецензию

писал умный и тактичный человек, тонкий ценитель "изящной

словесности", -- польза, несомненно, была. Особенно для авторов,

живущих на периферии и не имеющих возможности общаться с

профессиональными писателями в "живую".

Но писатель в отделе писем -- явление достаточно редкое.

Гораздо чаще смелость писать рецензию брали на себя люди,

далекие от литературы, не способные отличить "божий дар от

яичницы". Обиду и разочарование приносили такие "рецензии".

По неопытности начинающие литераторы верили "авторитетному"

мнению журнала и начинали "комплексовать" по части своих

творческих способностей.

Иногда то или иное произведение брали для публикации, но так

сокращали, что невольно вспоминались слова А.П.Чехова: "...Мой

рассказ постригли так усердно, что с волосами отрезали и голову".

Все это -- вещи мало приятные, но и они не приносят автору

столько вреда, сколько необоснованное захваливание. Пенн

сказал: "Избегайте льстецов -- это переодетые воры". Эту истину

я открыла для себя по-своему.

Когда мне было 25 лет, меня "открыла" центральная пресса.

Редкая газета или журнал не сочли своим долгом написать обо

мне или не поместить мои стихи. Не могу сказать, чтоб слава

вскружила голову, но тем не менее прозрение оказалось явлением

болезненным. Произошло это так.

В ту пору издавался журнал "Советский Союз". Нарядный, красочный,

он выходил на разных языках и уходил более чем в 80 стран мира.

Фотоочерк для этого журнала делал обо мне известный

фотокорреспондент Виталий Арутюнов, статью к снимкам писал не

менее известный московский журналист Мелик-Карамов. Последний

оказался человеком честным и прямолинейным. Он сказал: "Послали

-- придется писать, но ты должна знать: я не нахожу твое

творчество настолько заслуживающим внимания, чтоб кричать о тебе

на весь мир. Стихи не стоят того, чтоб над ними сидела армия

переводчиков".

Боже, сколько слез я пролила! Избалованная прессой, я не поверила

его словам, возненавидела за высказанную правду. Всей своей

последующей жизнью, всем своим творчеством я старалась доказать

-- прежде всего себе, -- что Мелик-Карамов не прав.

Теперь, четверть века спустя, я не могу вспомнить ни одного из

тех многочисленных критиков, которые положительно отзывались о

моих, тогда весьма несовершенных, стихах -- наивно всерьез

говорить о "творческом багаже" двадцатипятилетнего автора,

-- но чем дальше, тем с большим уважением и благодарностью

вспоминаю Мелик-Карамова. Никто для меня не сделал больше, чем

он. Именно его слова отрезвили, заставили требовательнее

относиться к тому, что выходит из-под пера. Не мне судить

-- читателю виднее, -- насколько я преуспела на литературном

поприще, но и этого уровня я достигла благодаря в немалой степени

мужеству этого человека, сумевшего сказать правду. Промолчать

было проще. Все равно мы больше никогда бы не увиделись.

С годами я научилась с пониманием и благодарностью относиться к

критике. О положительных сторонах своего творчества каждый

автор догадывается сам. Чтоб не портить отношения, сказать правду

о вашем творчестве возьмется далеко не каждый. Цените подобные

высказывания.

Т.Иноземцева.