Молодежная линия

№11 7 марта 2002 г.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ НЕГРИТЯТ

В этой необычной семье уже 14 плодов "черно-белой" любви.

Удивительной страсти к ним Ольга объяснить не может. И который

год подряд берет под крышу новых малышей. Одних -- усыновляет, на

других оформляет опекунство. Но всех считает своими детьми. И

попробуйте назвать их неграми -- тут же услышите рык

растревоженной львицы. С подробностями разноцветной жизни

афроукраинцев -- специальный корреспондент "Экспресс газеты"

Андрей Мосиенко.

Поматросили и бросили

Мама Оля чешет кругленький шоколадный животик четырехлетнему

карапузу Андрюхе. Кучерявый хлопец кривляется и вертится. Его

папа уж точно был негром. Но мама-украинка дала отчество

Анатольевич, чтобы скрыть тайну отцовства. Андрей Анатольевич

-- маленький обжора. Гены голодающих африканских предков бурлят в

нем диким аппетитом. Андрюха готов есть круглые сутки. За

ненасытность его в семье прозвали Стецьком, в честь народного

героя-обжоры. Только что он ел рукой с тарелки картошку с

капустным салатом. Отвлекся на мамины нежности, потом посмотрел

мне в глаза и сквозь чавканье пробормотал:

-- Слышишь, у тебя есть дома музыка? -- Андрюха потянулся за

колбасой. -- Привези. Для меня.

Андрей Анатольевич -- мой полный тезка. Похожих, только совсем

черненьких, я видел сотнями в голопупой Африке. Так же запросто

они клянчили у залетного белого фотографа доллар, хлопали себя по

таким же пухлым животикам -- просили пожевать. Я смотрел на

Андрюху и дивился, как просто привычки одного этноса "всплывают"

в другом, на расстоянии тысячи миль. Впрочем, есть задатки или

гены: все дети попрошайничают -- кто просит конфет, кто игрушек.

А этот парень -- эстет. Ему нужна музыка. Может, в нем талант Луи

Армстронга?

-- Я сначала своих родила, попробовала, как это делается, а потом

стала брать в дом брошенных детей, -- рассказывает Ольга. -- Не

знаю, почему беру того или другого ребенка. Смотрю на него и

чувствую, что он должен жить дома. Я не ставлю себе предела,

сколько возьму к себе в дом малышей -- тридцать, сорок,

пятьдесят. Я делаю то, что мне нравится. Вы посмотрите на моих

красавиц! Три Ольги, две Карины, две Татьяны -- царские имена.

Мать-героиня и одиночка

Муж ушел от Ольги несколько лет назад. Не разделил страсти к

обильному материнству. Мэр города Сумы был приглашен стать

крестным отцом смуглокожей детворы. Но на таинство крещения

прислал одного из своих замов. Тот принес в подарок шесть

пригласительных билетов на новогоднюю елку. Губернатор Сумщины

-- известный на Украине Владимир Щербань, скандально воюющий за

приватизацию огромного машиностроительного объединения имени

Фрунзе, отвалил от щедрот своих целых два приглашения на елку.

Таким образом, подарки, полученные на новогодних представлениях,

на пару месяцев решили проблему с конфетами в семье. Но конфеты

стали лишь сладкой приправой к непростой жизни усыновленных

малышей со смешанным "черно-белым" биоритмом.

Дети обласканы заботой Ольги Нени, но при этом по очереди дежурят

по дому, кормят кроликов и коз, чистят картошку с морковкой для

борща. Более того, они даже сами приняли роды у козы Машки, когда

мамы не было дома.

-- Мне назад нельзя, и мне плевать, что кто-то может назвать меня

волчицей в волчьем логове. Я специально собрала много темнокожих.

Чем их больше, тем им легче, -- делится со мной мама, сидя на

диване и расчесывая Оленьку. -- У этой малышки папа -- араб из

Эмиратов. Две украинки боролись не то за него, не то за его

кошелек, по-нашенски рассуждая. Одна, наивная, думала, что родит

от него и тем привяжет к себе навеки. Араб же посмотрел на наши

славянские предрассудки сквозь пальцы и умотал в свои пески к

верблюдам и белым "мерседесам". Мамаша сдала ребенка в приют.

Теперь вот я любуюсь вишневыми глазами девочки, темными, словно

арабские ночи. Ей бы хоть кроху папиных шальных нефтяных денег, и

не было бы тревоги за ее будущее.

Своя фотомодель в доме

Пока приемная мать расчесывает арабку Оленьку, ко мне тихо

подсаживается тоненькая, как Нефертити, Сильвия. На крестинах ей

дописали имя София. Родители -- оба египтяне -- были студ