Молодежная линия

№21 24 мая 2007

Леонид Громов: "Я - сын России"

Леонид Громов: "Я - сын России"

Одна из коллег по бардовскому цеху называет его в шутку "бардом-милитаристом". Он всегда подтянут, бодр, ему не изменяет военная выправка, на концертах и на фестивалях непременно выступает в камуфляжной форме. Однако поет он не о "захватнических притязаниях", а о солдатском братстве, любви к Родине, о матерях, всегда помнящих своих сыновей. Словом, приверженец патриотической песенной темы. Но костромской бард Леонид Громов умеет задеть слушателя за живое. Секрет в том, что он, сын фронтовиков (мама и отец прошли Великую Отечественную), о военной службе знает не по рассказам.

- Леонид, скоро День пограничника, ваш праздник. Сколько вы отслужили в погранвойсках?

- Семь лет. Свою службу начинал на реке Уссурш в краснознаменном Дальневосточном военной округе в составе комендантского пограничного батальона спецназа. Это был 68-69 годы.

- Выходит, о событиях на острове Даманском знаете не понаслышке?

- 2 марта 1969 года - в день моего рождения - нас подняли по тревоге. Мы оцепили весь район боевых действий и работали (я называю это своей работой) до 14 марта. Помимо спецназа, было задействовано много других воинских частей, в том числе танковый батальон и реактивный дивизион "Град". Двенадцать суток - и днем, и ночью шли бои.

- С чего все началось?

- Событиям на Даманском предшествовали многочисленные провокации, о которых в прессе не сообщалось. А 2 марта тринадцать пограничников вместе с начальником заставы вышли на лед выпроваживать пьяных хунвейбинов, одетых в камуфляжную форму. Те открыли огонь. А потом еще страшно надругались над трупами. Точной цифры погибших за эти две недели нет. Только в Имане похоронено более 150 человек, а сколько отправлено на родину в цинковых гробах, неизвестно.

Слов нет, как обидно, что острова, за которые положено столько жизней ребят, в годы ельцинского правления были переданы Китаю. Государственная граница теперь проходит между нашим берегом и этими островами.

- Вас ведь тогда пуля тоже не миновала?

- Два осколочных ранения - в голову (не спасла и каска) и в ногу. Но из боя не вышел, меня только перевязали. А спустя несколько дней на поминальном обеде потерял сознание и на несколько месяцев попал в хабаровский госпиталь.

- Кроме испытаний на Даманском, чем особенно памятна служба на границе?

- Тем, что жили как одна семья. В подразделениях насчитывалось больше двадцати национальностей, но что-то не припомню на этой почве ни одного эксцесса. И никакой дедовщины не было. Может, по одной простой причине - мы всегда находились в состоянии оперативной обстановки, в любой момент все могли подняться по тревоге.

А, в общем-то, мы неплохо жили там. Я до сих пор вспоминаю едва ли не с благоговейным чувством красоты и щедроты Дальневосточья. Лилии, тюльпаны, хризантемы растут там, как у нас полевые цветы. А какая рыбалка и охота! Охотились (разумеется, на законных основаниях) в основном на кабанов и диких косуль, которых там было великое множество Часть трофеев брали офицеры своим семьям, а остальное шло солдатам на доппаек.

- Леонид, ваша первая песня сочинена не под влиянием дальневосточных красот?

- Нет, гораздо раньше. Будучи курсантом Рязанского Высшего военного автомобильного училища, для смотра-конкурса воинских частей написал песню, посвященную маме. Мы ее исполняли ансамблем из двух гитаристов, баяниста и домриста.

- А первые стихотворные опыты?

- В школьные годы. Вместе с другом детства Володей Рахматовым, ставшим впоследствии замечательным поэтом и журналистом, мы ходили в литературный кружок при Дворце пионеров. Стихотворному уму-разуму учили там основательно. С тех пор стараюсь серьезно работать над текстом.

- О жанре, в котором вы работаете, сказано кем-то: военный шансон. Согласны?

- Впервые слышу, но мне это определение нравится.