Молодежная линия

№22 25 мая 2006

ЧЕЛОВЕК, А НЕ ЛЕГЕНДА

"Повесть о настоящем человеке" сделала его знаменитым. Но сам он себя звездой не считал.

История летчика Алексея Маресьева началась в марте 1942 года. Тогда в воздушном бою над Демянским плацдармом его истребитель был подбит. Самолет упал в глухом лесу. Раненый в ноги летчик 18 дней полз по снегу до ближайшей деревни.

"Одну картошку по сковородке гоняли"

- Когда отца привезли в госпиталь, врач решил, что он уже умер, и отправил папу в морг, - рассказывает сын летчика Виктор Маресьев. - Уже в морге медсестра заметила, что на одной из каталок кто-то пошевелился. Отца быстро отвезли в операционную, где ампутировали обе ноги, потому что началась страшная гангрена. Через год после операции отец уже летал.

Из ВВС папа уволился не один, а вместе с молодой женой Галиной, моей мамой. Она работала там кем-то вроде делопроизводителя. Когда отец решил за Галиной ухаживать, несколько раз подъезжал к ней на своем личном авто, предлагал подвезти до дома. Но она отказывалась. Тогда отец решил действовать в обход. Мама мне рассказывала: "Вызывает меня как-то начальник отдела кадров. Спрашивает ни с того ни с сего: "Как живете? Быт у вас налажен или есть проблемы?" Я сначала не поняла, в чем дело. А потом мне объяснили, что этот начальник - приятель Маресьева". Мама после свадьбы больше не работала, занималась домашним хозяйством и детьми. Отец многого от нее не требовал, но было одно негласное правило: ровно в 13.45, когда он приходил с работы, обед должен был стоять на столе.

После увольнения Маресьеву предложили две дороги: либо идти в академию генштаба, либо поступать в Высшую партийную школу (ВПШ). Становиться генералом прославленный летчик не захотел.

В ЦК отец так объяснил свое решение: "Я считаю, что безногие генералы вряд ли нужны в мирное время. Если будет война, я готов сесть за штурвал и крушить врага, а сейчас пока пойду учиться". И пошел в ВПШ. Конечно, ему там сложновато было. Потому что хоть и герой СССР, но все-таки made in Камышин: образование среднее, на чтение времени не было. Да и стипендию платили маленькую, поэтому семье приходилось в это время несладко. После войны с "материальным обеспечением" у всех были трудности. Родители рассказывали, что они для меня на завтрак, обед и ужин "одну картошку по сковородке гоняли".

После окончания ВПШ отец стал получать неплохую зарплату, но родителям снова приходилось себя ущемлять во всем потому, что мой младший брат Алеша был очень болен. Когда ему было года три, он запихнул себе щепочку в нос. Начался арахноидит - воспаление оболочки головного мозга. В пять лет врачи поставили Леше диагноз - эпилепсия. Отец очень хотел накопить на сберкнижке сумму, чтобы Алешка, когда останется один, смог снимать по 100 рублей в месяц и жить на них. Но все накопленные деньги отец потерял в павловскую реформу. На книжке было около 50 тысяч рублей - огромные по тем временам деньги. А после реформы мы посчитали, что на все, что он скопил, можно купить 2 ящика водки и 12 бюстгальтеров.

Героя украшает скромность

Алексей Маресьев был очень скромным человеком. И не любил, когда его называли "легендой" или часто повторяли, что он герой. Говорят, за такие разговоры летчик мог и по матушке послать.

- Я с раннего детства знал, что мой папа - Герой Советского Союза. Но герои тоже бывают по характеру сложные. Отец по части воспитания был довольно жестким. У него был широкий солдатский ремень, которым, бывало, папа меня и прикладывал. Подзатыльник мог дать, но чаще всего профилактические беседы проводил. Всегда учил меня, что главное в жизни - "никогда не выпендриваться". Он для себя никаких льгот не требовал, хотя мог бы. Единственное, что у него было из "поблажек", - это личная машина, которую в постсоветские времена хотели отнять, но потом все-таки оставили. Как-то вечером ему позвонил Павел Бородин: "Алексей Петрович, у нас было совещание. Решили отобрать личную машину у Тихонова, твою тоже хотели забрать, но я тебя отстоял". А на следующий день в одной из газет вышла заметка с заголовком "Кремль отнял у Маресьева ноги - личную машину". Отец переживал: "Витька, как-то неудобно пол