Молодежная линия

№ 29 12 июля 2001 г.

Елена Левицкая: ЛУЧИК СОЛНЦА

- Проходите вперед, чего столпились? - кричала кондуктор, протискиваясь среди плащей, курток и остальных вещей.

- Ей бы похудеть надо, а то неудобно бедной, - сказал мужчинка и захихикал перегаром.

Пробравшись к окну, Юрка стоял на одной ноге, и к тому же не держась, да это и не нужно - падать все равно было некуда.

Набившись в троллейбус с запахами паленой резины, женских духов и чеснока из пьяного рта, люди притихли, только иногда откликаясь на крики кондукторши.

Юрка смотрел через грязное окно на улицу, на проезжающие мимо дома. Мысли путались, очень хотелось спать, но что делать, если <занятие не пропускай> - как говорят родные и преподаватели.

- Остановка <Площадь Конституции>, - раздалось в салоне.

Троллейбус затормозил, выпихивая из себя народ.

- Хоть бы бабушку посадили, - недовольно сказала женщина.

Парень неуверенно встал, уступая место, - бабушка с палочкой прошла к сиденью.

- Оплачиваем проезд.

- Говорят, опять похолодает. Что с погодой? Не знаешь - брать зонтик с собой или нет.

Юрка отвернулся к окну. Смотреть на людей становится невыносимо. <Как медленно идет время>. Впереди четыре часа занятий, библиотека или, может быть... надоело все!

Через наушники рядом стоящего парня просачивалась ударная дымка какой-то неопределенной музыки.

- Мужчина, уберите свой пакет.

- Он вам что, мешает?

<Весна, снег стаял, теперь на земле одна грязь да мусор. Город превратился в помойку, общую, теперь уже и люди похожи на мусор>.

- Юль, посмотри, какое небо красивое, бирюзовое, я такого никогда не видела.

- Да, но сегодня, наверное, вечером дождь будет.

- Ну вот, а мы хотели гулять пойти.

- <Сусанинская площадь>.

Протискиваясь к выходу, Юрка посмотрел на девчонок. <Что они нашли в этом небе? Обычное небо, они бы лучше на эту грязь посмотрели>.

Свежий ветер заставил прийти в себя после давки в троллейбусе.

Юрка оглянулся на троллейбус, и тут как будто громом ударило. Там, у дверей, прижавшись к стеклу, стояла девушка. Губы ее были чуть приоткрыты, темные волосы забраны и лишь несколько волос выбилось, и ветерок из открытой форточки играл с ними. Но больше всего его внимание привлекли ее глаза. Они были опущены под веером густых ресниц, и очень грустные. Казалось, загляни в них и утонешь, как в омуте.

<Как я ее не заметил? Мы ведь стояли совсем рядом>.

Двери троллейбуса медленно закрылись, и он тронулся с места. Ее силуэт начал постепенно размываться, пока совершенно не исчез в глубине уезжающего троллейбуса.

Юрка растерянно шел по лужам, в памяти, как отражение солнца в зеркале, переливался ее образ.

<Какие у нее грустные глаза>.