Молодежная линия
| №6 6 февраля 2003 |
МАЭСТРО И ЕГО "МЕЧТЫ" Музыканту, поставившему альт в один ряд с другими сольными инструментами, лауреату международных конкурсов, обладателю несчетного количества премий, наград и почетных званий, Мастеру с мировым именем -- Юрию Башмету 24 января исполнилось 50 лет. К юбилею выдающегося музыканта издательство "Вагриус" выпускает его книгу, названную так же, как и популярная у интеллектуалов авторская телепрограмма "Башмета", -- "Вокзал мечты". Вот отрывок из этой книги о великом пианисте Святославе Теофиловиче Рихтере, который на протяжении многих лет был для Башмета учителем и кумиром. Как-то в Париже Святослав Теофилович предупредил, что он не хотел бы, чтобы во время концерта его фотографировали из зала со вспышкой, это его отвлекает. Но когда он вышел на сцену, в момент поклона увидел по пояс торчавшего из оркестровой ямы фотографа, который готовился его снимать. Рихтер, поклонившись, приблизился к нему, опустился на корточки и шепотом сказал: "Вы знаете, я просил, чтобы фотографа не было". Он был очень тактичным человеком и невероятно боялся обидеть кого-либо, что не исключало твердости... Фотограф же, молодой парень, ответил, что он получил разрешение дирекции. Поэтому, мол, все в порядке. -- Да нет, не в дирекции дело, -- продолжал Рихтер, -- это я просил, чтобы не было фотографов, я лично, поэтому прошу вас уйти. -- Нет, нет, у меня разрешение дирекции, это моя работа. Я останусь. -- Ну, в таком случае уйду я. Фотограф ничего не ответил, была пауза, после чего Рихтер развернулся и ушел со сцены. Далее я прямо вижу, как это произошло. Он снял с вешалки свой плащ, вышел на Елисейские поля... Моросил дождик, он прошел несколько сотен метров, и тут его догнала мадам -- это была его многолетняя представительница в Париже, упала на колени прямо в лужу и сказала: "Слава, ты меня убиваешь! Сейчас будет скандал! Зал ждет! Я тебя умоляю, прости! Я понимаю, что случилось!" -- И что, вы вернулись? -- спросил я. На что он мне ответил: -- Юра, но это же женщина! Причем, представляете, на коленях, прямо в луже. Да, я вернулся. Но сказал, что сделаю это при одном условии: если она выйдет на сцену и расскажет, что произошло, потому что опять все будут говорить, что Рихтер сумасшедший или все время придумывает какие-то фокусы. Я же просил, чтобы не было фотографов, его и не должно было быть. В результате он вернулся, дама вышла на сцену, объяснила ситуацию, публика стала свистеть, бросать в нее чем-то -- как же так, вы обидели такого артиста! После этого начался концерт. Рихтер отыграл, а потом, уже в артистической, услышал шум и крик в коридоре, выглянул и увидел, что бьют этого фотографа. Ну, и тут уж -- тоже типичный Рихтер -- заступился за него... ...Как-то у нас с Маэстро случилось большое турне по Европе. Передвигались мы вдвоем на машине. Я был шофером и солистом. Он -- пассажиром и пианистом. Двигались от Москвы к Парижу и по дороге давали концерты. На обратном пути тоже. Это было насыщенное турне. И Минск, и Брест, и Варшава, и, конечно, Берлин и Франкфурт, и, наконец, Париж. Потом еще его, рихтеровский, фестиваль в Грандж-де-Миле во Франции. И когда на обратном пути добрались до Вены, отыграв около двадцати концертов, он мне объявил, что не успевает выучить две сонаты Кароля Шимановского. Должен сказать, что это технически архисложные произведения, а ему надо было исполнить их через две недели, уже на обратном пути -- в Польше. Без меня. Он объяснил мне это, извинился и сказал: -- Юра, только вы, пожалуйста, не обижайтесь, но, в общем, я не рассчитал свои силы, и все. Мне нужно остаться здесь и учить сонаты Шимановского. То есть отменялись пять концертов, и мне нужно было возвращаться домой, в Москву. Честно говоря, я тоже невероятно устал, потому что ежедневное общение наедине с личностью такого масштаба требовало невероятной концентрации. Плюс ко всему я помногу часов в день сидел за рулем, а вечерами мы выступали на сцене. Поэтому предложение Рихтера не вызвало у меня протеста, скорее, я почувствовал какое-то облегчение. И тут он неожиданно добави |