Молодежная линия
| №17 18 апреля 2002 |
РЕЧЕВАЯ СВОБОДА СТИХА О Пушкине говорят: он гениален. Почему? Давайте попробуем разобраться на примере какой-нибудь одной отличительной черты его поэзии. Напомню стихотворение, которое знают все: Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим; Я вас любил так искренне, так нежно, Как дай вам Бог любимой быть другим. Далее я приведу слова из книги Вадима Кожинова о законах поэтического творчества "Как пишут стихи": "Чудо искусности обнаруживается в том, что при всей стихотворной упорядоченности и организации речь поэта совершенно естественна. Попробуйте хоть что-нибудь изменить в его речи: порядок слов, интонацию, синтаксический оборот, форму глагола или существительного -- и окажется, что при этом не только нарушается ритм, но и сама речь станет менее естественной, обретет какую-то нарочитость, неоправданную усложненность. Это действительно чудо искусности: Пушкин, казалось бы, просто говорит, просто ведет речь о чем-то, и в то же время эта речь оказывается стройными и гармоничными стихами... Думать и говорить как бы прямо и непосредственно стихами -- это и есть высшая искусность поэзии". В литературе это явление называется речевой свободой стиха. Если нет речевой свободы, ощущается искусственность стиха, надуманность, сделанность. Попробуем попристальнее взглянуть на речевую свободу стихов начинающих поэтов-костромичей. Прохлада простыней и мягкие подушки: Мне в первый года день не хочется вставать. И в тяжести ветвей повинные игрушки Рождественским огнем не устают сверкать. (Ольга Херувимова) В обычной речи правильнее было бы сказать (2-я и 3-я строки): "Мне в первый день года не хочется вставать. И игрушки, повинные в тяжести ветвей..." Очевидно, что в стихотворении естественный порядок слов нарушен в угоду стихотворному размеру, в результате мысль автора с трудом доходит до читателя, нет в стихотворении естественности речи. К тому же Новый год и Рождество по календарю не совпадают, значит "в первый года день" рождественским огнем сверкать елочка не может. Закодируй меня от напасти, От беды неминучей и злой. Чтоб не рвал свою жизнь я на части, Чтоб душе не остаться пустой. (Александр Туманов) В третьей строке "я" стоит не на месте, "я" должно стоять после слова "чтоб я (не рвал свою жизнь на части)", но необходимость придать стихотворению упорядоченный вид довлеет над автором, и от прочтения строфы остается ощущение, что не автор здесь подчиняет своей воле стихотворный размер, а, напротив, метрика подчиняет логику, т.е. "хвост вертит собакой". Сравните строки другого автора: Тропинки укрыты снегами, Под окнами бродит мороз, А я занялась пирогами И плюшками в формочках роз. Не надо мне стихо-творенья, Душевных метаний и слов, Намажу на тесто варенье Из яблок, рябины и снов. (Маргарита Герасимова, п. Антропово) Речь здесь течет гораздо естественнее. Можно было бы назвать это стихотворение примером речевой свободы, если бы не "шереховатость" слова "в формочках". Плюшки в формочках не пекут, речь идет о форме плюшек, напоминающих розу. Но в "формах" не хватает одного слога; чтоб не нарушать стихотворный размер, автор пошла наиболее легким путем: нашла приблизительно похожее по смыслу слово, которое вписывается в ритмическую ячейку, т.е. погрешила против смысла, чтоб сохранить стихотворный размер. И все -- насмарку. Хорошее в целом стихотворение испорчено одним неточным словом. Подобное явление литературы называют глухотой к слову. Чем совершеннее стихотворение, тем больше читатель уверен, что писалось оно легко. Однако автору именно такие "легкие" стихи труднее всего даются. Посмотрите черновики А.С.Пушкина, сколько там исправлений. Гладкопись -- результат великого труда, терпения и усидчивости. Достоевский писал: "...Легкое, изящное стихотворение Пушкина, в несколько строчек, потому и кажется написанным сразу, что оно слишком долго клеилось и перемарывалось..." Совершенное с |